Одиссей и циклопы

От берегов Трои ветер отнес героя и его спутников к городу киконов Измару, который они осадили; взяв его после непродолжительного сопротивления, они перебили всех мужчин и разделили между собой женщин и добычу. Осторожный Одиссей советовал сейчас же сесть на корабли и отплыть, но его легкомысленные спутники не вняли этому благоразумному совету и расположились на берегу, пируя около добычи. Между тем, ускользнувшие от избиения киконы снова собрались с силами, и, позвав на помощь соседей, напали на пирующих. Только поспешное бегство спасло их от гибели, но и то по шести человек с каледого корабля пало во время этого нападения. Затем они двинулись дальше, радуясь счастливому избавлению от смерти и горько оплакивая погибших товарищей.

Едва они успели отплыть на некоторое расстояние, как на них налетела посланная Зевсом буря. В течение девяти дней они носились беспомощно по морю, не зная, куда их гонит ветер, и только на десятый день море немного успокоилось, и они достигли берега лотофагов, то есть людей, питающихся одними плодами лотоса.

Высадившись на берег и сделав запасы свежей воды, они послали двух товарищей на разведку. Те попали на народное собрание лотофагов и были очень дружелюбно встречены этим добродушным народом. Их угостили плодами лотоса, которые были слаще меда и обладали тем свойством, что человек, раз отведавший их, хотел навсегда остаться в этой стране. С ними случилось то же самое, и Одиссею пришлось силой привести их на корабли, что он и сделал, несмотря на слезы и просьбы оставить их на берегу.

Одиссей с друзьями отправились дальше и скоро прибыли в страну дикого народа циклопов. Циклопы не обрабатывали земли и, несмотря на это, у них произрастало все, что нужно для питания, ибо Зевс их благословил. Одиссей и его спутники провели целый день на берегу противолежащего острова, населенного дикими козами. Днем они охотились, а поздно вечером устроили себе пир, зажарив только что убитых животных и притащив захваченное в городе киконов старое вино.

На следующее утро Одиссею пришла в голову мысль посетить берег противоположного острова, и, выбрав несколько наиболее отважных товарищей, он отправился на своем корабле туда, ничего не зная о характерен образе жизни обитавших там циклопов. Высадившись на берег, он увидал выдолбленную в скале пещеру, обсаженную лаврами и обнесенную оградой из камней и стволов сосен и дубов.

В этом жилище обитал циклоп Полифем, человек гигантского роста и силы; отличаясь жестоким и злым характером, он жил совершенно один, не вступая ни с кем в сношение, и почти все время пас в отдаленных лугах свои стада. Одиссей взял с собой двенадцать товарищей, оставив остальных стеречь корабль, и отправился с ними к пещере. Чтобы расположить к себе циклопов, они захватили с собой всяких кушаний и лучшего вина, которое им дал жрец Аполлона в Измаре за то, что они не тронули его дом.

Когда они подошли к пещере, великана там не было, ибо он в это время пас стада; они безбоязненно вошли в пещеру и были поражены ее внутренним убранством. Вся пещера была заставлена корзинками с сыром, кувшинами с молоком, чанами и ведрами для доения; здесь же в пещере находились стойла, куда загонялся скот. Спутники Одиссея советовали ему скорее возвращаться назад, захватив как можно больше сыру, но Одиссею очень захотелось увидеть обитателя пещеры, и он решил дождаться его, предпочитая получить сыр из его рук. Поэтому они развели огонь, принесли жертвы и стали ждать возвращения циклопа, лакомясь сыром.

Наконец, он пришел, неся на своих могучих плечах громадную связку сухого хвороста. Он бросил связку на землю с таким грохотом, что испуганные пришельцы забились в самый дальний угол пещеры. Затем они увидали, как он вогнал в пещеру свой скот, оставив большую часть баранов и козлов наружи в огороженном месте.

Сделав это, он завалил вход в пещеру громадным куском скалы, который не могли бы сдвинуть с места двадцать запряженных четверкой повозок. Затем, опустившись на землю, он принялся доить своих коз и овец; часть молока он отставил в сторону, чтобы сделать из него сыр, другую же половину вылил в большой кувшин и оставил себе на ужин. Когда это все было сделано, он развел огонь и только в эту минуту заметил гостей. Те, со своей стороны, успели внимательно разглядеть его: у него, как и у всех циклопов, был только один сверкающий глаз, находившийся посреди лба, ноги были толсты, как ствол тысячелетнего дуба, а руки такой величины и силы, что он свободно мог играть гранитными скалами, как мячом.

- Кто вы, чужеземцы? - загремел он, подобно раскату грома в горах. - Откуда пришли вы сюда? Вы, верно, морские грабители, ищущие легкой добычи!

При звуке этого полоса страх проник в сердца гостей, но Одиссей скоро оправился и ответил великану:
- О, нет, мы греки, возвращающиеся на родину после разрушение Трои, мы сбились с дороги и вот припадаем к твоим коленям, умоляя тебя о помощи. Вспомни богов и выслушай нас, ибо Зевс покровительствует просящим о помощи и карает всех, кто причиняет вред им!

Но циклоп с презрением засмеялся и возразил Одиссею:
- Ты, должно быть, сущий глупец, чужеземец, и не знаешь, с кем ты имеешь дело. Неужели ты думаешь, что нас хоть сколько-нибудь пугают боги и их месть! Да что может сделать циклопу и сам Зевс и все боги с ним вместе? Если мое сердце не захочет, то я не пощажу ни тебя, ни твоих друзей. Однако скажи мне, где ты скрыл корабль, на котором вы явились сюда? Где он стоит на якоре?

Так спрашивал циклоп, полный жадности и коварства. Но Одиссей понял хитрость и осторожно ответил:
- Наш корабль потрясатель земли Посейдон бросил на камни недалеко от вашего берега и разбил его; спасся от погибели только я один с этими моими товарищами.

На это Полифем ничего не ответил; он протянул руку, схватил двух спутников Одиссея и, взмахнув ими, с такой силой ударил о землю, что из их голов брызнули кровь и мозг. Затем он начал пожирать их, отрывая один за другим их члены и терзая их так, как лев терзает свою добычу. Наевшись до отвала, он растянулся во всю свою длину на полу пещеры и захрапел. Одиссей сначала решил умертвить его, но скоро оставил эту мысль, так как это все равно не спасло бы их; действительно, у них не хватило бы сил отворотить камень, закрывавший вход в пещеру, и им пришлось бы погибнуть самой жалкой смертью. Поэтому, они оставили великана храпеть, и стали ожидать наступления утра, обдумывая новые планы.

На следующее утро циклоп, встав, развел огонь и опять начал доить овец; затем он схватил еще двух спутников Одиссея и, как вчера, растерзал и пожрал их. Потом отвалил камень, выгнал стада и, снова завалив вход, погнал их в горы, оставив гостей в смертельном страхе, так как каждый из них ожидал, что вечером наступит его очередь служить ужином циклопу.

Только один хитроумный Одиссей не терял мужества и строил всевозможные планы спасения; вдруг среди размышлений его взгляд упал на стоящую в углу пещеры дубину, которую циклоп срубил для себя и поставил сохнуть. При взгляде на нее в голове Одиссея созрел блестящий план освобождения. От этой дубины, равнявшейся по величине хорошей корабельной мачте, Одиссей отрезал кол такой толщины, чтобы его можно было взять в кулак, заострил его и острие обжег на огне, чтобы сделать его твердым. Затем он раскрыл товарищам свой план, который состоял в том, чтобы воткнуть этот кол в единственный глаз Полифема, когда он будет спать. Товарищи одобрили план и выбрали четырех наиболее сильных, которые вместе с Одиссеем должны были исполнить его.

К вечеру, когда уже у них все было приготовлено, явился ужасный хозяин. На этот раз он вогнал в пещеру все стадо, не оставив ничего на дворе. Он так же, как и накануне, подоил коз, развел костер и, поймавши еще двух гостей, поужинал ими. Когда он уже собрался ложиться спать, Одиссей подошел к нему, и, подавая захваченный им с корабля сосуд с вином, сказал:
- На, возьми и пей! Ты должен узнать, какой ценный налиток везли мы на нашем корабле. Я захватил с собой это вино, чтобы подарить его тебе, если бы ты имел сожаление к нам и хорошо обошелся с нами. Но ты оказался чудовищем, и да не посетит тебя еще раз какой-нибудь чужеземец, ибо ты несправедливо поступил с нами!

Циклоп взял чашу и, не произнося ни слова, опустошил ее одним жадным глотком. Восхищенный сладостью и крепостью напитка, он первый раз дружелюбно обратился к Одиссею:
- Странник, дай мне еще твоего вина и скажи мне, как звать тебя, чтобы я мог в свою очередь отблагодарить тебя таким же подарком, ибо и мы, циклопы, имеем вино в своей стране. Если же ты хочешь узнать, кого ты видишь перед собой, то меня зовут Полифемом.

Одиссей охотно дал ему еще пить; он три раза подносил циклопу полную чашу вина, и тот, не подозревая хитрости, каждый раз опустошал ее до дна. Когда вино ударило ему в голову, Одиссей, хитро улыбаясь, сказал ему:
- Ты хочешь знать мое имя? Меня зовут Никто, так звали меня мои родители и все мои друзья.

- В таком случай вот тебе мой подарок, Никто, - бормотал опьяневший циклоп, - я пожру тебя под конец, после всех твоих товарищей. Ты доволен моим даром, Никто?

С этими словами он откинулся назад и через несколько минут уже лежал на земле и храпел так, что дрожала вся пещера. Тогда Одиссей раскалил острый конец кола на огне, пока он не начал пылать, и с помощью четырех товарищей всадил его в глаз гиганта и несколько раз повернул там, подобно тому, как плотник ворочает какую-нибудь балку. Ресницы и брови были моментально спалены, а прорвавшийся глаз зашипел, как вода, в которую погрузили раскаленное железо. Циклоп, почувствовав страшную боль, взвыл так, что устрашенные герои, дрожа, забились в самый отдаленный угол пещеры.

Полифем, вскочив на ноги и вытащив торчащий у него в глазу кол, поднял новый ужасный крик, сзывая своих соплеменников, которые жили кругом него на горе. Те сбежались со всех сторон к пещере и стали спрашивать, кто обидел его.

- Никто! - рычал он в ответ им, - не чья-нибудь сила погубила меня, а моя собственная оплошность!

Циклопы, услыхав это, ответили ему:
- Чего же ты кричишь, если никто не виновен в том, что случилось с тобой? Ты, верно, болен, а в этом мы ничем не можем помочь тебе. И с этими словами они разошлись по домам.

С наступлением утра циклоп, всю ночь метавшийся от боли по пещере, стал выпускать свой скот. Он отвалил камень, а сам сел у выхода, ощупывая руками каждую выходящую овцу, чтобы не выпустить вместе с ними своих пленников. Но хитроумный Одиссей и здесь нашел способ спасти себя и своих товарищей. Он отобрал баранов, отличавшихся наиболее густой и длинной шерстью и наиболее сильных, и незаметно связал их по трое, воспользовавшись для этого прутьями и стеблями, на которых спал Полифем; средний баран должен был тащить одного из пленников, который висел у него под брюхом, крепко держась за шерсть, два же крайних, идя до бокам, должны были скрывать его от рук циклопа. Сам Одиссей выбрал для себя наиболее сильного и густошерстого барана и, крепко вцепившись в его шерсть, повис под брюхом. Стадо, радуясь наступлению утра, толпясь, выходило из пещеры на луг. Циклоп заботливо ощупывал спину каждого проходящего барана, не догадываясь ощупать ему и брюхо. Последним в выходу подошел баран, тащивший Одиссея; сгибаясь под тяжестью своей ноши, он медленно двигался перед ощупывавшим его великаном; последний же, заметив медленность его движений, похлопывал его по спине и говорил ему:
- Ну, дружище, чего ты так тихо тащишься позади всех остальных? Ведь прежде ты всегда был впереди всех и у цветущего луга, и у прохладного ручья. Или тебя, может быть, огорчает вытекший глаз твоего господина? О, если бы ты имел разум и мог говорить, ты указал бы мне, в каком углу скрывается этот негодяй со своими приспешниками! О, тогда я оросил бы его мозгом эти стены, и мое сердце порадовалось бы за те мучение, которые этот проклятый Никто причинил мне!

Так сказал Полифем и выпустил барана. Так, все пленники очутились на свободе; когда стадо отошло на значительное расстояние от пещеры, Одиссей слез осторожно со своего барана и освободил всех остальных товарищей. Из двенадцати человек, отправившихся с Одиссеем, в живых осталось только семь, и они о глубокой радостью заключили друг друга в объятия, горько оплакивая погибших товарищей. Затем, стараясь не производить ни малейшего шума, они похитили несколько баранов и переправились с ними па ожидавший их возвращение корабль. И только, когда они отплыли от берега на расстояние крика глашатая, Одиссей напряг голос и крикнул стоящему у своей пещеры Полифему:
- Ну, циклоп, теперь отомщены тебе твои злодеяния, и ты сам узнал, что такое гнев Зевса!

Циклоп, услышав эти слова, взвыл от ярости и, оторвав громадный кусок скалы, швырнул его по направлению доносящегося к нему голоса. Удар был рассчитан очень верно, и скала едва не попала в корму корабля; однако, от ее падения море пришло в сильное волнение, образовавшимся течением корабль стало относить обратно в берегу, и гребцам пришлось напрячь все силы, чтобы спастись от летевших камней. Когда это удалось, Одиссей еще раз возвысил голос и крикнул Полифему:
- Слушай, циклоп, если какой-нибудь человек спросит тебя, кто выколол твой глаз, то ты можешь дать ему более верный ответ, чем ты дал своим соплеменникам! Можешь сказать ему, что тебя ослепил царь Итаки, Одиссей, разрушитель Трои.

Услышав это, Полифем заревел:
- Горе мне! Вот когда исполнилось древнее предсказание! Мне было предсказано, что меня ослепит какой-то Одиссей, но я думал, что это будет герой, равный мне по силе и величине, который сначала вступит в борьбу со мной и победит меня. А тут пришел этот негодяй и обратил в пепел мой глаз! Ну, и ты жди моей мести, Одиссей; я буду просить своего отца, Посейдона, чтобы он послал тебе в спутники хорошую бурю!

И, сказав это, он начал молить своего отца, чтобы тот не дал Одиссею возвратиться на родину.

- Пусть никогда не возвратится он, - молил Полифем, - или, по крайней мере, пусть потерпит на своем пути возможно больше несчастий и пусть дома его встретит одна нужда и горе!

С этими словами он оторвал еще одну скалу и швырнул ее вслед уезжающим, но те уже были далеко, и, радостно гребя, скоро прибыли на остров, где их с нетерпением ждали оставшиеся товарищи. Встреченные громкими криками радости, они прежде всего поделились с товарищами похищенными баранами; самого же большого барана, того, который спас Одиссея, они принесли в жертву Зевсу, но разгневанный бог не принял ее, ибо его воля была, чтобы из всех странников только один Одиссей достиг родины.

Но они ничего не знали об этом, и, беззаботные, сидели на берегу под лучами солнца и целый день пировали; затем легли на песок и спокойно спали под шум волн. Когда же небо опять окрасилось розовой утренней зарей, они сели к веслам и бодро начали грести по направлению к родине.