ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ ЧИСТИЛИЩЕ

Много совершенно ненужной тревоги и даже мучительного страдания было вызвано учениями о несуществующих ужасах потустороннего мира. Кощунственная теория об адском огне сделала более вреда, чем её распространители могут даже себе представить; потому что её дурное влияние действует не только здесь, на земле, но и по ту сторону могилы. Только когда среди живых людей распространятся более здравые понятия о смерти, исчезнет и этот страх, и "покойник" будет знать, что нет повода для страха и что жизнь по ту сторону могилы имеет такие же разумные цели, как и земная жизнь.

Он убедится постепенно, что в этой жизни много нового, но что в то же время она во многом является лишь отражением той жизни, которую он уже знал на земле; ибо в астральном мире мысли и желания выражаются в видимых формах, состоящих из материи различной плотности этого плана.

По мере того, как астральная жизнь продолжает развиваться, человек всё более и более уходит в себя. Полный период воплощения и состоит в сущности в том, что Ego или бессмертное "Я" человека спускается всё более в материю, а затем освобождается из неё, унося с собой все результаты своих усилий.

Если бы человека с европейскими понятиями попросить провести символическую линию жизни, он по всей вероятности провел бы прямую, начиная с рождения и кончая смертью; тогда как теософ изобразит жизнь скорее всего в виде эллипса, исходя от "Я" на высшем ментальном плане и снова возвращаясь к нему. Если провести три параллельные линии, которые будут изображать границы трех миров — физического, астрального и ментального, — линия человеческой жизни пройдет через ментальный мир, опустится в астральный, а затем — сравнительно самая незначительная часть эллипса - пересечет линию, отделяющую астральный от физического плана и повернув, снова поднимается в астральный и ментальный миры.

Физическая жизнь будет таким образом представлена только той малой частью кривой, которая пройдет ниже линии, обозначающей границу между астральным и физическим мирами, а моменты рождения и смерти будут теми точками, в которых кривая пересекает эту линию; из этого ясно, что моменты эти вовсе не самые важные на всём протяжении эволюционной линии.

Настоящей центральной точкой будет та, которая наиболее удалена от "Я", та, что в астрономии называется афелий,* и этой точкой будет не рождение и не смерть, а тот средний период физической жизни, когда сила, исходящая от "Я", израсходовала своё стремление и поворачивает назад, чтобы начать новый длинный процесс отступления или возврата.

* Самое большое расстояние планеты от Солнца.

Выражается это тем, что постепенно мысли человека всё более и более отвлекаются от земного, он начинает всё менее интересоваться физическими вещами, и это длится до тех пор, пока он не сбросит с себя физическое тело. После этого начинается его жизнь на астральном плане, в течение которой процесс отступления или освобождения из под власти материи продолжается непрерывно. Выражается это тем, что он всё меньше и меньше уделяет внимания плотной астральной материи, из которой состоят отражения физических предметов, и всё более поворачивает внимание на явления высшего порядка, на мыслеобразы, которые строятся из наиболее тонкой материи астрального плана. Таким образом жизнь его становится всё более существованием в мире мысли, а отражение мира, который он только что покинул, бледнеет всё более и исчезает из поля его зрения; но не потому, чтобы он переменил место в пространстве, а потому, что изменился центр его внимания. Его желания продолжают существовать, формы же, окружающие его, являются по большей части выражением этих желаний; из этого следует, что счастье или несчастье его потусторонней жизни зависит от природы этих желаний.

Изучение астральной жизни показывает ясно смысл многих этических правил. Большинство людей признаёт, что грехи, вредящие другим, принадлежат к области зла; но им не ясно, почему следует отнести к той же области чувство ревности, или ненависти, или сластолюбия, если эти чувства не проявляются внешним образом, в делах или словах. Самое поверхностное знакомство с потусторонним миром показывает, до чего эти чувства вредят человеку, питающему их, и как они заставляют страдать его после смерти. Мы поймем это лучше всего, если рассмотрим несколько типичных случаев из астральной жизни.

Представим себе прежде всего ничем не отличающегося бесцветного человека, не особенно хорошего и не особенно дурного. Так как человек после смерти не меняется, бесцветность останется его отличительным признаком; его не ожидает ни особенное страдание, ни особенная радость, и очень возможно, что вся его астральная жизнь протечет серо и скучно.

Если во время своей земной жизни он не развил в себе никаких разумных интересов, если у него не было никаких идей помимо сплетен или того, что называется спортом, ничего, кроме своих деловых предприятий или своей наживы, — весьма вероятно, что время потянется для него очень томительно, так как все эти вещи уже недоступны для него. Если же взять человека, обладавшего сильными желаниями низшего материального характера, такими, какие могут быть удовлетворены только на физическом плане, — загробное состояние такого человека будет еще более тягостное.

Представьте себе пьяницу или сластолюбца. Он был в течение своей земной жизни рабом своей страсти, и она остается такой же и после смерти; даже более сильной, так как её вибрациям уже не приходится — как прежде — приводить в движение тяжелые физические частицы. Но возможность утолить эту жгучую жажду уничтожена навсегда, так как тела, посредством которого происходило это утоление, уже нет. Мы видим из этого, что огни чистилища — вполне подходящий символ для неустанных вибраций такого мучительного желания. Оно может длиться очень долго, так как ослабнуть и наконец совсем уничтожиться оно может только путем постепенного отмирания, а до тех пор судьба человека несомненно очень тяжелая. Но мы должны при этом иметь в виду две вещи: во первых, страдание это создано самим человеком и вся сила его и продолжительность определена им же самим; если бы он боролся с дурным желанием во время жизни, он страдал бы меньше после смерти. Во-вторых, это единственный способ отделаться от порока; если бы он мог переходить из существования сластолюбца или пьяницы немедленно в другое такое же существование, он бы родился рабом своего порока; порок этот владел бы им с самого начала земной жизни, и для него не было бы спасения; но, при условии, что желание изнашивается во время астральной жизни, человек начинает свое новое существование свободным от прежних цепей, а между тем душа получила тяжелый урок и благодаря этому употребит все усилия, чтобы её низшие проводники не повторили той же ошибки.

Всё это было известно миру не далее как в классические времена. Мы видим эту идею, выраженную ясно в мифе о Тантале, который вечно мучился томящей жаждой, но каждый раз, когда он наклонялся к воде, чтобы утолить свою жажду, волны убегали от него. И другие грехи имеют такие же тяжелые последствия, хотя каждый имеет свои особые отличия.

Так же будет страдать скряга, у которого отнята возможность накоплять свое золото, если он будет знать, что оно растачается чужими руками. Так же будет мучиться и ревнивый от своей ревности, зная, что он уже не в силах влиять на физическом плане и в тоже время продолжая чувствовать с прежней силой.

Или возьмем судьбу Сизифа, как она рисуется в греческом мифе: он был присужден катить тяжелый камень до вершины горы, но только для того, чтобы видеть, как камень скатывается назад в тот миг, когда успех казался совсем обеспеченным. Миф этот изображает с точностью потустороннее существование честолюбца. Он всю свою жизнь создавал эгоистическое планы, и то же самое он будет делать и в астральном мире. Он так же тщательно составляет свои планы, пока они не созреют в его уме, и только тогда он убеждается, что физического тела, которое необходимо для их осуществления, у него уже нет. Вниз катятся все его надежды, но до того внедрена в него привычка, что он снова и снова тащит тот же камень на ту же вершину честолюбия, пока его порок не износится до конца. Только тогда приходит он к пониманию, что нет смысла катить этот камень и что лучше оставить его в покое.

Мы рассмотрели случай с обыкновенным человеком и с человеком, отличающимся грубыми и эгоистическими желаниями. Теперь рассмотрим случай с человеком высшего типа, у которого были более разумные интересы на земле. Чтобы понять, в каком виде явится потусторонняя жизнь для него, мы должны иметь в виду, что большинство людей проводит самую значительную часть своей бодрствующей жизни в работе, которую они в сущности не любят и которую бы они не делали, если бы это не было необходимо для личного заработка, или для поддержания своей семьи.

Теперь представьте себе состояние человека, когда всякая необходимость обязательного труда кончается, когда никакой нужды в заработке уже нет, так как астральное тело не нуждается ни в пище, ни в одежде, ни в квартире. В первый раз с самого детства такой человек становится свободным и имеет возможность делать как раз то, что ему нравится, может посвятить всё свое время любимому занятию, если оно таково, что может осуществиться без физической материи. Предположим, что величайшим наслаждением такого человека была музыка; на астральном плане он может слушать величайшие музыкальные произведения, какие только возможны на земле, причем в этих новых условиях он услышит в них гораздо более, чем слышал на земле, так как теперь ему доступны высшие гармонии, которых наш ограниченный земной слух неспособен воспринимать. Перед человеком, который любил искусство, красоту форм и цветов, расстилается всё очарование высшего мира; ему остаётся только выбирать. Если он умел наслаждаться красотами природы, наслаждение это увеличится безмерно, так как он может беспрепятственно переноситься с места на место, любуясь на чудеса природы, для приближения к которым физическому человеку потребовались бы целые годы. Если у него было влечение к науке или к истории, все библиотеки и лаборатории мира к его услугам, а его проникновение в процессы — скажем, химии или биологии — будет несравненно полнее, ибо теперь он может следить за внутренними, также как и за внешними действиями, за причинами, так же как и за результатами; кроме того, во всех приведённых случаях есть еще одна положительная сторона — это отсутствие всякой усталости. Здесь на земле мы знаем, как часто нашей работе мешает нервное утомление; вне физического тела утомлению настает конец, ибо утомление — принадлежность мозга, а не самого сознания.

До сих пор мы говорили о более или менее эгоистическом удовлетворении, хотя бы оно и касалось разумной или интеллектуальной области. Но есть люди, величайшая радость которых состоит в возможности служить своим ближним. Что же готовит для них астральная жизнь? Они будут продолжать свою великодушную деятельность как и прежде, но только при лучших условиях, чем на физическом плане. Они будут окружены множеством нуждающихся в их помощи и они вернее будут достигать своей цели, чем это было возможно в земной жизни. Некоторые посвящают себя служению общему благу, другие — помощи среди своих собственных друзей, живых или умерших.

Хотя нужно прибавить, что наше понятие об этих двух категориях людей следовало бы изменить в обратном порядке: ибо воистину мы являемся мертвецами, погребенными в эти грубые, тяжеловесные физические тела, а они — воистину живыми, бесконечно более свободными и одаренными, ибо они гораздо менее связаны, чем мы.

Нередко бывает, что мать, перешедшая в это высшее существование, продолжает следить за своими детьми и становится для них настоящим ангелом-хранителем; нередко умерший муж остаётся вблизи от своей горюющей жены, стараясь помочь ей, стараясь дать ей почувствовать свою любовь.

Но если всё это так, можно подумать, что чем раньше мы умрем, тем лучше для нас; такая перспектива может толкнуть даже на самоубийство, если думать только о себе и о своих радостях. Но если человек способен на нечто большее, если он признаёт свой долг относительно Бога и ближних, тогда это соображение падает само собой. Мы приходим сюда с определенной целью, которая может быть достигнута только на этом физическом плане. Душа должна пройти через большое напряжение и через тяжелое ограничение для того, чтобы достигнуть земного воплощения, и поэтому усилия её не должны быть бесцельно расточаемы. Инстинкт самосохранения внедрен в нас недаром, и наш долг — вынести из нашей земной жизни как можно больше содержания и сохранить её как можно дольше. На этом физическом плане существуют уроки, которые мы не можем выучить ни в какой другой области, и чем скорее мы выучим их, тем скорее мы освободимся от необходимости возвращаться в это низшее, ограниченное существование. И поэтому никто не должен умирать ранее того, чем пробьет его час; когда же час пробьет, человек может радоваться, ибо он действительно перейдет в лучший мир.

Но все преимущества, на которые я указал, ничто в сравнении с величием и светом следующей ступени, которую принято называть небом. После чистилища настает то состояние блаженства, о котором мечтают мистики и которое воспевают поэты. Астральная жизнь представляет счастливые условия для одних и несчастные для других; но следующая посмертная стадия являет собою ту степень счастья для каждого, которая соответствует ступени его развития.

Прежде чем закончить эту главу, ответим на два вопроса, которые так часто ставятся относительно потусторонней жизни. Будем ли мы двигаться вперед и развиваться после смерти? Несомненно; потому что прогресс есть закон Божественного Плана, но он возможен для человека в размере, соответствующем его развитию. Человек, живший на земле рабом своих страстей, прогрессирует благодаря тому, что его желания изнашиваются в астральном мире; и это самое необходимое на низшей ступени развития. Но человек, победивший свои личные желания и устремивший свою деятельность на благо других, может узнать много нового в астральной жизни; и он вернется на землю с новыми силами и качествами.

Другой вопрос, возникающий нередко, сводится к тому, узнаем ли мы любимых людей, которые перешли ранее нас в невидимый мир? Мы узнаем их потому, что все свойства, в том числе и любовь, сохраняются человеком в потустороннем мире; чувство привязанности действует как магнит, который будет привлекать любящих друг к другу быстрее и вернее, чем это было на земле. Возможно, что если любимый человек перешел в иной мир давно, он мог уже покинуть астральный и перейти на высший план; в этом случае мы должны ждать, когда сами поднимемся на ту же ступень. В обоих случаях соединение друзей находится в зависимости от силы и искренности их привязанности, ибо любовь — сила, наиболее могучая во вселенной, всё равно, проявляется ли она в этом мире или в потустороннем. В теософической литературе есть много указаний на посмертное существование человека,* и этот вопрос следует изучать, ибо по мере ознакомления с ним, знание истинного положения вещей отнимает всякий страх смерти и делает саму жизнь гораздо легче, потому что знаешь её цель и смысл. Смерть приносит радость деля всех, кто жил хорошей и самоотверженной жизнью. Старинная латинская пословица выражает буквальную истину — Mors janua vitae — смерть есть врата жизни. Это в точности совпадает с действительностью, и смерть — действительно вход в более полную и более высокую жизнь. По ту сторону могилы, как по по эту, действует непоколебимый закон Божественной Справедливости, и мы можем довериться действию этого закона как относительно нас самих, так и относительно тех, кого мы любим.