Славянская мифология

Славянские государства

  В отличие от античной мифологии, хорошо известной по художественной литературе и произведениям искусства, а также мифологий стран Востока, тексты мифов славян не дошли до нашего времени, поскольку в ту далекую пору, когда создавались мифы, они еще не знали письменности.
В V — VII веках после Великого переселения народов, славяне заняли территории Центральной и Восточной Европы от Эльбы (Лабы) до Днепра и Волги, от южных берегов Балтийского моря до севера Балканского полуострова. Шли века, и славяне все более отделялись друг от друга, образовав три современные ветви самой многочисленной семьи родственных народов Европы. Восточные славяне — это белорусы, русские, украинцы; западные — поляки, словаки и чехи (балтийские славяне были ассимилированы соседями-германцами в XII веке); южные — болгары, македонцы, сербы, словенцы, хорваты, боснийцы. Несмотря на разделение славян, их мифологии и поныне сохранили многие общие черты. Так, у всех славян известен миф о поединке бога грозы с его демоническим противником и о победе громовержца; всем славянским традициям знаком древний обычай в конце зимы сжигать чучело — воплощение мрачных злых сил или хоронить мифическое существо вроде Масленицы и Ярилы у русских и белорусов и Германа — у болгар.
Славянская мифология и религия славян слагалась из обоготворения сил природы и культа предков. Единым высшим богом, "творцом молнии", каким был у индусов Индра, у греков Зевс, у римлян Юпитер, у германцев Тор, у литовцев Перкунас — у славян был Перун. Понятие о боге-громовнике сливалось у славян с понятием неба вообще (именно — движущегося, облачного неба), олицетворение которого некоторые ученые видят в Свароге.

  Другие вышние боги считались сыновьями Сварога — Сварожичами; такими богами были солнце и огонь. Солнце обоготворялось под названием Даждьбога, а также Хорса. Брат Сварога, самый таинственный бог и хранитель стад Велес первоначально также был солнечным богом. Все эти названия вышнего бога очень древние и употреблялись всеми славянами. Общеславянские представления о высшем боге получили у отдельных славянских племен дальнейшую разработку, новые, более определенные и более причудливые формы. Так, у западных славян высшим богом считался Святовит, и ему соответствовал Триглав — трехголовый идол, которому поклонялись в Щетине (Штеттине) и Волине. В городе Ретре тот же вышний бог, сын Сварога, носил название Радегоста, а в чешских и польских преданиях он фигурирует под именем Крока или Крака. Уже древние писатели предполагали, что имя Святовита явилось вследствие смешения языческого бога с христианским святым Витом; название Радегоста было тоже, как предполагают, перенесено на бога с имени города, а город получил это имя от одного из своих князей. Крак, по сказанию Козьмы Пражского, был мудрый и справедливый судья и правитель народа. Каковы бы ни были эти догадки, несомненно, что все перечисленные имена означали одного и того же вышнего бога и что все они явились позднее.

  Дошедшие до нас смутные свидетельства о славянских богах, находящие разъяснение в народных сказках и песнях, сводятся к борьбе светлых и темных сил природы, плодородия с бесплодием, лета с зимою, света с тьмою, жизни со смертью, Белбога с Чернобогом. С этими представлениями переплетались воззрения на загробную жизнь и культ предков. Души усопших обитали в какой-то отдаленной стране на конце света, там, где заходит солнце; страна эта называлась у славян навьем, вырием, ирием, раем, пеклом. До совершения похоронного обряда душа скитается на земле; у южных славян душа в этом состоянии носит название видогоня. Душа обречена на вечное скитание на земле, если правильного обряда не было выполнено; так, души девушек или детей, утонувших в воде, становятся русалками, мавками, вилами. Чтобы облегчить путешествие в царство мертвых, славяне прибегали к сожжению: огонь погребального костра вмиг отделял душу от тела и отправлял ее в райские жилища. В этом огне П. Н. Милюков усматривает связь между двумя самостоятельно возникшими системами религиозных представлений: обоготворением сил природы и культом предков. С одной стороны, огонь был проявлением на земле небесного солнечного бога, посланником небесных богов; с другой стороны, он способствовал очищению души и таким образом сам превратился в символ души предка, которая под именем Родa, Чура, домового становилась домашним божеством, охранителем семьи и рода. На очаге оба эти значения огня слились в одно нераздельное целое; на нем одинаково чествовались стихийный небесный бог и родовое божество семейной общины. Это двойственное значение огня находит наиболее яркое подтверждение в поверье западных славян о домашнем существе (чешское название его Křet, словен. Skrat), которое под видом огненного змея прилетает через трубу и приносит хозяину всякого хлеба и других плодов земных, а иногда и разные сокровища. В Тульской губернии существует поверье, что со дня Крещенья (зимний солнцеворот) появляется огненный змей (солнце), навещающий красных девушек (землю). К тому времени, когда среди славян стало распространяться христианство, славянская мифология не создала еще таких отчетливых представлений о богах, к каким пришли, например, греки: славянские боги продолжали сливаться со стихиями, которые они олицетворяли, и не имели еще ясных антропоморфических черт. Равным образом и культ предков у славян не вылился еще в такие отчетливые, законченные формы и не имел таких строгих юридических последствий, как у греков и римлян.

  Религиозные воззрения славян сводятся к тем древнейшим слоям религиозных верований, которые составляют общее достояние народов арийского племени: они сложились до начала истории славян как отдельной племенной группы и дальше почти не подвинулись. Соответственно этому у них не было выработано строгих форм культа, не было и особого жреческого сословия. Только у балтийских славян мы находим прочную религиозную организацию: кумиры, для которых воздвигались храмы, жрецов, совершавших богослужение по известному чину, с известными обрядами, имевших иерархическое устройство и с течением времени приобретших значение первенствующей касты. У прочих славянских племен не было ни общественных кумиров, ни храмов, ни жрецов; жертвы родовым и небесным богам приносили представители родовых союзов. Русские славяне лишь под влиянием варягов пришли к мысли изображать своих богов в истуканах. Первые истуканы поставлены были Владимиром, князем Киевским, на холме Перуну, Хорсу, Даждьбогу, а в Новгороде, Добрынею — Перуну над Волховом. При Владимире впервые появляются на Руси и храмы, вероятно, им же сооруженные, в которых он, по словам саги об Олаве Тригвесоне, сам приносил жертвы. Но при том же Владимире введено в России христианство, которое положило конец развитию славянского культа, хотя и долго еще не было в состоянии вытеснить остатки языческих верований. По принятии христианства народное сознание славян смешало новую веру со старою, частью слило своих богов с христианскими святыми, частью низвело их в положение "бесов", частью сохранило верность своим родовым богам. Козьма Пражский († 1125 год) рассказывает: "и доселе между многими из поселян, точно между язычниками, иной чтит источники или огни, иной обожает леса или деревья, либо каменья, иной приносит жертвы горам или холмам, иной кланяется идолам, глухим и немым, которые сам себе сделал, моля, чтобы они правили домом его и им самим". Под этими идолами Козьма разумеет, очевидно, домашних богов, которые у чехов назывались скритками и шетками, у русских — домовыми и т. д.; чешский домовой Křet изображался у чехов в виде маленьких бронзовых статуэток, величиною с палец, отчего он и назывался Paleček (мальчик с пальчик).

  Наиболее интересным отражением славянской мифологии является приурочение языческих верований к христианским праздникам. Подобно другим арийским народам, славяне представляли себе весь круговорот времен года в виде непрерывной борьбы и поочередной победы светлых и темных сил природы. Исходной точкой этого круговорота было наступление нового года — рождение нового солнца. Языческое содержание этого праздника славяне влили в празднование Рождества Христова, и самое празднование святок получило у них греко-римское название коляды. Обряды, которыми славяне-язычники встречали наступление весны и летний солнцеворот, также в большей или меньшей степени приурочены были к христианским праздникам: таковы руcaлии, семик, купало. При языческом характере праздников название праздника превращалось в название божества, в честь которого некогда он совершался.

  Таким образом явились другие славянские боги вроде Ярилы, Костромы и т. п., число которых, вероятно, увеличилось благодаря недалёкому обличительному усердию христианских миссионеров, не вдумывавшихся в общую религиозную мысль славян и видевших во всяком названии особого бога. Своеобразие славянской мифологии, которая, как и всякая иная, отражала мировоззрение ее создателей, заключается в том, что их жизнь была непосредственно связана с миром низших духов, обитающих повсеместно. Некоторым из них приписывались ум, сила, доброжелательность, иным — хитрость, злоба и коварство. Древние полагали, что все эти существа — берегини, вилы, водяные, полевики и т. п., постоянно вмешиваются в их жизнь и сопровождают человека со дня появления на свет и до самой смерти. Славяне верили, что добрые и злые духи рядом с ними, что они помогают собрать обильный урожай и приносят болезни, сулят счастливую семейную жизнь, порядок в доме и наказывают за неблаговидные поступки. Богов, которых было сравнительно немного и которые управляли природными явлениями и стихиями — грозой, огнем, дождями, славяне боялись и почитали, стараясь умилостивить молитвами и жертвоприношениями. Поскольку собственно славянские тексты и изображения богов и духов не сохранились из-за того, что христианизация прервала языческую традицию, главным источником сведений являются средневековые хроники, поучения против язычества, летописи, археологические раскопки, фольклорные и этнографические собрания. Сведения о богах западных славян весьма скудны, это, например, "История Польши" Яна Длугоша (1415 — 1480), в которой дан список божеств и их соответствия из римской мифологии: Ныя — Плутон, Девана — Венера, Маржана — Церера.

  Чешские и словацкие данные о богах, как полагают многие ученые, нуждаются в критическом отношении. Мало известно и о мифологии южных славян. Рано попав в сферу влияния Византии и иных могущественных цивилизаций Средиземноморья, прежде других славян приняв христианство, они во многом утратили сведения о былом составе своего пантеона. Наиболее полно сохранилась мифология восточных славян. Ранние сведения о ней мы находим в "Повести временных лет" (XII век), которая сообщает, что князь Владимир Святой (? — 1015) стремился создать общегосударственный языческий пантеон. Однако принятие им христианства в 988 году повлекло за собой уничтожение идолов так называемого Владимирова пантеона (их торжественно сбросили в Днепр), а также запрет язычества и его обрядов. Старые боги стали отождествляться с христианскими святыми: громовержец Перун превратился в святого Илью, бог мудрости Велес — в святого Власия, солнечный бог Ярило — в святого Георгия. Однако мифологические представления наших предков продолжают жить в народных традициях, праздниках, верованиях и обрядах, а также в песнях, сказках, заговорах и приметах. Древние мифологические персонажи вроде леших, русалок, водяных, домовых и чертей ярко запечатлелись в речи, пословицах и поговорках.

  Развиваясь, славянская мифология прошла через три этапа - духов, божеств природы и богов-кумиров (идолов). Славяне почитали богов жизни и смерти (Жива и Морана), плодородия и растительного царства, небесных светил и огня, неба и войны; олицетворялись не только солнце или вода, но и многочисленные домовые и лесные духи; поклонение и преклонение выражалось в принесении им кровных и бескровных жертв.
В XIX веке русские ученые стали исследовать русские мифы, сказания и легенды, понимая их научную ценность и важность сохранения их для последующих поколений. Ключевыми для нового осознания славянской мифологии стали труды Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни, И. П. Сахарова, такие конкретные работы, как трехтомное исследование А. Н. Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу", "Мифы славянского язычества" и "Краткий очерк русской мифологии" Д. О. Шеппинга, "Божества древних славян" А. С. Фаминцына.

  Первой возникла мифологическая школа, в основе которой лежит сравнительно-исторический метод изучения, установление органической связи языка, народной поэзии и народной мифологии, принцип коллективной природы творчества. Создателем этой школы по праву считается Федор Иванович Буслаев (1818-1897).
"В древнейший период языка, - говорит Буслаев, - слово как выражение преданий и обрядов, событий и предметов понималось в теснейшей связи с тем, что оно выражает: "названием запечатлевалось верование или событие, и из названия вновь возникали сказание или миф". Особая "эпическая обрядность" в повторении обычных выражений приводила к тому, что сказанное однажды о каком-либо предмете казалось столь удачным, что уже не нуждалось в дальнейшем видоизменении. Язык становился, таким образом, "верным орудием предания". Метод, первоначально связанный со сравнением языков, установлением общих форм слов и возведением их к языку индоевропейских народов, впервые в русской пауке был перенесен Буслаевым в фольклористику и применен для изучения мифологических преданий славян.

  Поэтическое воодушевление принадлежало всем и каждому, как пословица, как юридическое изречение. Поэтом был целый народ. Отдельные же лица были не поэты, а певцы или рассказчики, они умели только вернее и ловчее рассказывать или петь то, что известно было всякому. Власть традиции господствовала безраздельно над эпическим певцом, не позволяя ему выделяться из коллектива. Не зная законов природы, ни физической, ни нравственной, эпическая поэзия ту и другую представляла в нераздельной совокупности, выражавшейся в многочисленных уподоблениях и метафорах. Героический эпос является лишь дальнейшим развитием первобытного мифологического сказания. Теогонический эпос сменяется героическим на той стадии развития эпической поэзии, когда к чистому мифу стали присоединяться сказания о делах людей. В это время из мифа вырастает былинный эпос, из которого впоследствии выделилась и сказка. Народ сохраняет свои эпические предания не только в былинах и сказках, но и в отдельных изречениях, кратких заговорах, пословицах, поговорках, клятвах, загадках, в приметах и суевериях.

  Таковы основные положения мифологической теории Буслаева, которая в 60-70-е годы XIX века постепенно перерастает в школу сравнительной мифологии и теории заимствования. Теория сравнительной мифологии была разработана Александром Николаевичем Афанасьевым (1826-1871), Орестом Федоровичем Миллером (1833-1889) и Александром Александровичем Котляревским (1837-1881). В центре их внимания была проблема происхождения мифа в самом процессе его создания. Большая часть мифов, по этой теории, восходит к древнейшему племени ариев. Выделяясь из этого общего праплемени, народы разносили его сказания по всему миру, поэтому сказания "Голубиной книги" почти полностью совпадают с песнями древнескандинавской "Старшей Эдды" и древнейшими мифами индусов. Сравнительный метод, по Афанасьеву, "дает средства восстановить первоначальную форму преданий". Особое значение для понимания славянской мифологии имеют былины (термин этот был введен в обиход И.П. Сахаровым; до этого эпические песни назывались старинами).

  Русские богатырские былины могут быть поставлены в ряд с героическими мифами в других мифологических системах с тою разницей, что былины в значительной мере историчны, повествуют о событиях XI-XVI веков. Герои былин - Илья Муромец, Вольга, Микула Селянинович, Василий Буслаев и другие воспринимаются не только как личности, имеющие отношение к определенной исторической эпохе, но и прежде всего - как защитники, родоначальники, именно эпические герои. Отсюда - их единство с природой и волшебная сила, их непобедимость (практически нет былин о гибели богатырей или о поигранных ими сражениях). Изначально существуя в устном варианте, как творчество певцов-сказителей, былины, безусловно, претерпели немалые изменения. Есть основания полагать, что некогда они существовали в более мифологизированной форме.
Славянская мифология характерна тем, что она - всеобъемлюща и представляет собою не отдельную область народного представления о мире и мироздании (как фантазия или религия), а находит воплощение даже в быту - будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь, сохранившаяся демонология (от домовых, ведьм и леших до банников и русалок) или забытое отождествление (например, языческого Перуна с христианским святым Ильей). Поэтому, практически уничтоженная на уровне текстов до XI века, она продолжает жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.